Тема участия белорусов в полицейских формированиях Третьего рейха на территории оккупированной Беларуси в наши дни подвергается в ряде околоисторических кругов заметной ревизии. Так кем же были эти пресловутые «полицаи», уничижительно прозванные в народе «бобиками»? Об этом наш разговор с известным белорусским историком, председателем Постоянной комиссии Палаты представителей Национального собрания Беларуси по образованию, культуре и науке, членом-корреспондентом Национальной академии наук, доктором исторических наук, профессором Игорем МАРЗАЛЮКОМ.
 

— Игорь Александрович, признаюсь, лично мне «настоящего» бывшего полицая видеть, к сожалению, довелось: он был соседом бабушки, к которой я приезжал в детстве каждое лето. Презираемый всем селом, этот сутулый и нелюдимый старик умер в полном одиночестве, оставив крайне неприятные воспоминания. К счастью, большинство современников знают эту тему больше по литературе и кинематографу. И, наверное, одно из самых сильных произведений в этом плане — роман Ивана Шамякина «Возьму твою боль» и фильм Михаила Пташука с одноименным названием. Но почему ныне отношение к фашистским пособникам начинает претерпевать изменения?

— В Беларуси минимальное количество местных жителей пошли служить в полицию: по разным подсчетам, от 30 до 54 тысяч белорусов воевали в различных коллаборационистских структурах на стороне гитлеровской Германии. Их инициативность по уничтожению своих сограждан отрицается, тщательно замалчиваются факты участия в холокосте.
 

Журнал, издававшийся с декабря 1943-го по май 1944 года в Минске под контролем немецких оккупационных властей. Тираж первого выпуска — 2500 экземпляров.

Между тем у белорусской эмиграции было 2 зарубежных центра. Один из них — берлинский — изначально ориентировался на Гитлера и именно с ним связывал свое будущее. Этот центр был связан с деятельностью Белорусской нацио­нал‑социалистической партии, созданной в 1933 году в Западной Белоруссии Фабианом Акинчицем и финансируемой нацистами. С декабря 1939 года в Берлине даже издавалась газета «Ранiца» — рупор пронацистских организаций. Вторым центром, также делавшим ставку на Гитлера, был пражский: там осели деятели БНР. Именно в Праге в конце 1930‑х активизировался доктор Иван Ермаченко — бывший генеральный консул БНР в Константинополе и на Балканах. Вместе с председателем Рады БНР Василем Захаркой он 20 апреля 1939 года, в день 50‑летия Гитлера, направил фюреру 16‑страничный меморандум, завершавшийся верноподданническим заверением:

«Будучи убежденным в том, что какие бы события ни разыгрались в Европе, Германская империя всегда будет играть в них первую роль, я покорнейше прошу ВАШЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО соблаговолить иметь при этих событиях ввиду и законные стремления белорусского народа к тому, чтобы стать суверенным хозяином на своей собственной земле… Покорнейше прошу ВАШЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО, когда наступит время, поддержать это право как силой ВАШЕГО гениального авторитета, так и силой возвышенной ВАМИ Германской империи». 

— Интересная ситуация. В апреле 1918 года Рада БНР шлет телеграмму‑приветствие германскому кайзеру. В апреле 1939‑го — германскому фюреру. История повторяется в виде фарса?

— Скорее, в виде трагедии. Согласитесь, одно дело — вести боевые действия против тех, у кого оружие в руках, и совсем другое — против беззащитного населения. Но повтор в самом деле очевиден, даже реинкарнация бело‑красно‑белой символики была налицо. 27 июля 1942 года открылись курсы офицеров «Беларускай самааховы». Перед курсантами выступил гауляйтер Вильгельм Кубе, назвав их своими друзьями. После чего доктор Ермаченко внес бело‑красно‑белый флаг перед «Пагоней» и портретом Гитлера. В тот же день Кубе разрешил использование бчб‑флага на различных торжествах:
 

Головорезы из «Беларускай самааховы».

«Я разрешаю в Генеральном комиссариате Беларуси при различных торжествах либо для обозначения белорусской нацио­нальности рядом с немецкими знаками отличия вывешивать на домах и носить белорусские национальные знаки и эмблемы… Все эти знаки и эмблемы находятся под охраной государства».

Но окрашена бчб‑символика была кровью. Историк Мартин Дин в книге «Пособники холокоста. Преступления местной полиции Белоруссии и Украины, 1941—1944», используя многочисленные свидетельства очевидцев и ставшие доступными документы, показывает, что местная белорусская и украинская полиция была непосредственным и ключевым соучастником нацистских преступлений. Она играла основную роль в поиске, аресте и конвоировании евреев к месту казни. Нередко белорусские полицейские принимали непосредственное участие в самых безжалостных расстрелах — в Мире, Несвиже, Слуцке, Новогрудке, Слониме, Клецке, Ракове, Лиде, иных населенных пунктах.

— И все же в цикле бесед к 100‑летию БССР вы отмечали, что характеристики, которые белорусским полицаям давали немцы, мало отличаются от тех эпитетов, которыми награждали этих изменников партизаны. Рейхсфюрер СС Гиммлер вообще считал, что применение дисциплинарных взысканий по отношению к полицейским‑белорусам или украинцам, в отличие от прибалтийских, не имеет смысла: «Им нехарактерно чувство чести в немецком ее понимании, потому как они не имели в принципе понимания воспитания и порядка».

— Зато жестокости им было не занимать. До декабря 1941 года в белорусской полиции было 3682 человека, к апрелю 1943 года количество полицаев выросло до 6850. Наиболее «прославился» в карательных акциях 60‑й полицейский батальон, принимавший участие в боях с советскими партизанами в районе Налибокской пущи. Абсолютно доказано участие белорусской полиции, исповедовавшей национал‑социалистическую идеологию, в карательных акциях и антипартизанской деятельности, сопровождаемой насилием и грабежами по отношению к мирному населению. В районах Мира и Несвижа зафиксированы факты расстрела целых семей.

Белорусская полиция носила интересные головные уборы — на них была красная кокарда с белой «Пагоней» — и бело‑красно‑белая ленточка, идущая по окантовке. И это неудивительно: само создание белорусской полиции происходило при активнейшем участии националистов.

В 1941 году абсолютно нацио­налистическими были полиция в Минске и в Минском округе. Националист Юлиан Сакович в ноябре 1941 года был начальником Минской полиции, поэтому уже к 15 декабря того же года командные должности во всех четырех ротах минского батальона были заняты белорусскими националистами. Массу преференций получили эти деятели от немецкой администрации и в следующем, 1942 году.

Националисты инспирировали многочисленные карательные акции против польской интеллигенции в западных регионах Беларуси. Они активно участвовали в уничтожении поляков, ксендзов, готовя на них доносы.

— Иными словами, националисты под бело‑красно‑белыми знаменами, столь восхваляемыми сегодня различными несведущими или откровенно близорукими бчб‑активистами, были явственно вмонтированы в военно‑карательную машину Третьего рейха, уничтожавшую Беларусь?

— Судите сами. 27 июня 1943 года было объявлено о создании из представителей белорусской общественности постоянного совещательного органа — Белорусской рады доверия. На торжественном мероприятии присутствовали Кубе, шефы отделов и чиновники генкомиссариата, большая делегация от СД и полиции. Рада просила гитлеровцев пойти на создание совместного немецко‑белорусского органа для борьбы с народными мстителями, в который входили бы представители генкомиссариата, СД, СС и «белорусской общественности». А также просила создать белорусские отделы при СД каждой округи по примеру Минска.

И еще характерный факт. Возглавивший в декабре 1943‑го военный отдел Белорусской центральной рады и назначенный командующим еще одной коллаборационистской структуры — Белорусской краевой обороны (БКА) — Франц Кушель после эмиграции в США в одном из писем в 1959 году вспоминал:

«Огромным минусом БКА было то, что БКА была подчинена не немецкой армии, а войскам СС, и потому немцы воспринимали нас как дополнительную силу СС. Об этом факте я в разговорах с американцами умалчиваю. Не употребляю также название «СС», когда приходится писать про БКА в нашей прессе. Все командиры БКА, начиная от главнокомандующего, были целиком под немецким контролем».

Полагаю, выводы каждый может сделать сам.

«Зарплата» рядовых полицейских (в день)
 

латышских — 3,80 рейхсмарки;

литовских — 3,80 рейхсмарки;

украинских — 0,80 рейхсмарки;

белорусских — 0,80 рейхсмарки.

«Зарплата» полицейских командиров (в день)

латышских — 15,50 рейхсмарки;

литовских — 15,50 рейхсмарки;

украинских — 5,80 рейхсмарки;

белорусских — 5,50 рейхсмарки.

Пенсия семье в случае гибели полицейского (в месяц)

латышского — от 43 до 144 рейхсмарок;

литовского — от 43 до 144 рейхсмарок;

украинского — от 17 до 60 рейхсмарок;

белорусского — от 17 до 60 рейхсмарок.